Гибель Литвы

http://hetman.by/article/2813

6.11.2008 №167-168 - Вадим РОСТОВ, Аналитическая газета "Секретные исследования"

http://ekleck.org/index.php?nma=news&am … ;nums=1060

      На протяжении XIX века усилиями царизма исчезла Литва, вместо нее у нас насаждался термин "Беларусь" — который тоже был вскоре запрещен. И хотя в XX веке мы смогли возродить формально государственность Беларуси, но последствия русификации оказались ужасающими. Без осознания себя как исторической Литвы — не может быть и никакой Беларуси сегодня.

НАЧАЛО ОККУПАЦИИ

       При первом разделе Речи Посполитой Россия захватила себе восточные земли ВКЛ, которые объявила как "Белорусское генерал-губернаторство" (Витебская, Могилевская и Смоленская губернии). Термин "белорусское" тогда еще не имел национального значения, со времен войны 1654—1667 гг. под ним понимали население, принявшее присягу российским феодалам, и первыми "белорусцами" были украинские казаки — их так стали называть в России после Договора 1654 года.

        В ходе второго и третьего разделов Речи Посполитой Россия оккупировала уже все остальные земли ВКЛ, включавшие княжество Самогития (нынешняя Республика Лиетува) и непосредственно саму Литву — территорию нынешней Центральной и Западной Беларуси вместе с Вильно. Тут царизм объявил "Литовское генерал-губернаторство" (Виленская, Гродненская и Минская губернии).
Таким образом, с 1795 года царизм искусственно разделил единый до этого этнос литвинов Литвы на два якобы разных этноса: на белорусов Витебска, Полоцка, Могилева, Смоленска, Гомеля — и на этнос литвинов (литовцо-руссов) Минска, Бобруйска, Вильно, Гродно, Бреста.

        В дальнейшем политика русификации со стороны царизма привела к переносу термина "Беларусь" на Литовское генерал-губернаторство (историческую Литву литвинов). А само название "Литва", ставшее запрещенным у нас, вытеснялось к жемойтам княжества Самогития, хотя они к Литве никакого отношения не имели.
С самого начала этой 122-летней оккупации (именно оккупации, так как захват ВКЛ был осуществлен войсками Суворова) политика царизма была направлена на лишение нашего народа свободы и национального лица.

       Губернаторами назначались исключительно русские, присылаемые из России, а белорусы были принципиально ЭТНИЧЕСКИ на 122 года отстранены от власти в своем Отечестве. Правило царизма, введенное еще Екатериной II: в Беларуси не должны править представители местного этноса (никакие, включая местных князей), а руководить всеми сферами административной, гражданской и духовной жизни должны только присланные сюда ставленники из России (в том числе судьи и духовенство).

       Так Россия лишила белорусов всех черт малейшей государственности и национальной самостоятельности, все у нас подменяя командированным штатом "баскаков" для управления, насаждения своих ордынских имперских идей и сбора дани — по старым традициям Орды. Откуда это жесткое отношение, которого не было к прочим субъектам царизма?

        Видимо, это являлось продолжением спора Московии за главенство в Руси, где на кону были поставлены уже ею захваченные и "переваренные" республики Новгорода и Пскова, а также Великое княжество Тверское — кроваво истребленные Иваном Грозным за их желание войти вместе с ВКЛ в Речь Посполитую.

        То есть это отношение определялось внутренними проблемами России — в их контексте для выживания России следовало ликвидировать нас как единственного идеологического и исторического ее конкурента на "собирание Руси". Именно этим мы и отличались от латышей, финнов или грузин, к существованию которых царизм относился вполне лояльно или даже безразлично — они не затрагивали основ российской государственности, не оспаривали их самим фактом своего существования.

        Перед шляхтой ВКЛ было поставлено условием сохранения владениями — присяга на верность России. Например, управляющий владениями графа Храптовича в Оршанском и Лепельском поветах писал: "Нам угрожают (отчуждением) владениями в случае непринесения присяги в течение месяца, а в присяге сказано, что мы добровольно, без принуждения хотим и надеемся находиться под властью России".

        Еще недавно учебники истории СССР рассказывали миф о том, что царизм якобы протянул белорусам "братскую руку помощи русского народа", "освобождая их от гнета польских и литовских помещиков".

        Польских помещиков в Беларуси не было, а вот от своих местных Россия нас действительно "освобождала". С тем, правда, уточнением, что она для наших крестьян впервые устанавливала крепостное право. Если переход от вассальных отношений со своим помещиком на крепостное рабство иностранного рабовладельца называть "освобождением" — то это выглядит странно.

        Уже в первые десятилетия в рамках ликвидации нашего дворянства царизм передал в руки русских помещиков более четверти белорусских крестьян. Начали Екатерина II и Павел I, которые подарили в крепостное владение русским феодалам более 200 тысяч ревизских (мужских) душ селян. Плюс 15.000 получил фаворит императрицы Потемкин (вокруг Кричева), 17.000 — генерал-фельдмаршал Румянцев-Задунайский (вокруг Гомеля и вокруг Пружан в Брестской области), 12.000 — чиновник Зорыч (в Шклове), 7000 — генерал-фельдмаршал Суворов (вокруг Кобрина в Брестской области) — за подавление там восстания против русской оккупации.

        Вот типичный пример — из распоряжения Екатерины II от 1782 г.:

       "Мы, Екатерина II… объявляем этим, что мы всемилостиво подарили нашей статс-даме княгине Екатерине Дашковой в вечное и отеческое владение из деревень в Могилевской губернии местечко Круглое, что находится в казенном ведомстве, с селами и деревнями, которые принадлежат ему и в которых согласно ведомости насчитывается две тысячи пятьсот пятьдесят четыре души мужского пола…"

        Белорусские крестьяне при этом низводились до уровня рабов. Новые русские владельцы могли с ними делать то, что было просто немыслимым в ВКЛ: могли их продать, переселить в иные места, селяне не имели права жаловаться на хозяев, их собственность отныне не была ничем защищена. Кроме того, налоги собирались в Беларуси до 1811 г. не ассигнациями, как везде в России, а монетой, реальный курс которой был намного выше.
   
         Впервые мужчин из селян и мещан Беларуси стали призывать в рекруты на 25 лет службы (с конца XVIII в. — с 200, с 1820-го — со 125 душ мужского пола). Там белорусы стали пушечным мясом царизма в его колониальном завоевании Кавказа и других свободных регионов.

         С 1810 года царизм создает у нас сеть "военных поселений", то есть военных баз или жандармских "городков", призванных обеспечивать у нас колониальную власть. Для этого выселялось в глубинку России все население какой-нибудь "неблагонадежной" деревни, а в их дома заселялся российский гарнизон.

«ПЛАН ОГИНСКОГО»

         В 1806 году французские войска заняли часть Польши, которая ранее входила в состав Пруссии, там было создано Варшавское Герцогство. Стараясь не допустить ставки Наполеона на поддержку у поляков и литвинов-белорусов, Александр I заявил о своем намерении воссоздать под эгидой России Великое княжество Литовское. По поручению императора в 1811 году князья Огинский, Любецкий и граф Плятер создали проект "Положения о правлении автономным Великим княжеством Литовским".

         В записке Огинского Александру I значилось:

         "Часть Польши, присоединенная к Российской империи, составляла некогда особое самостоятельное владение — Литву… Жители его исстари… заботились о своем праве и были верны своим монархам, отличались мужеством и любовью к отечеству. Гордые своим происхождением, литвины… сохранили свои обычаи, свой гражданский кодекс, местное управление, свое войско, верховный суд… и даже сойм, который собирался по очереди в Варшаве и Гродно…

         Я уверен, что если бы со времени присоединения к России взятых польских земель была из них создана одна провинция, сохранено имя Литвы и оставлены ее давние права, и если бы из нее был создан особый край со своим управлением, или в качестве соединенной и включенной в состав Российской империи державы, то тогда иноземное вторжение проникло бы туда с трудом".

         Обращаю внимание на слова Огинского: "литвины… сохранили свои обычаи, свой гражданский кодекс, местное управление, свое войско, верховный суд… и даже сойм".

         А ведь в России многие историки утверждали и утверждают обратное. Например, известный историк Рой Медведев на страницах журнала "Наука и жизнь" (№3, 2006) писал:

         "Судьба белорусского языка сложилась менее удачно, ибо белорусам как народу не удалось ни в средние века, ни в новое время создать независимое национальное государство. …Тормозом к развитию языка стало и то, что в Белоруссии не возникло своей аристократии, своих законов, своей армии".

          Все это у нас было до российской оккупации — и все это у нас СОЗНАТЕЛЬНО было ЛИКВИДИРОВАНО Россией. Поэтому суждения российских историков о "неразвитости" белорусов кажутся сущим издевательством: ведь именно Россия лишила нас всего того, о чем пишет Рой Медведев…

          Огинский сравнивал нас с Грузией — которая вошла в состав России, сохраняя себя как державу, а потому была верна России, а ее князья верно служили царизму во всех войнах. У нас же ситуация была совершенно иной: нас царизм лишил всякой государственности и правления белорусов, разогнал шляхту, передал селян в рабство своим русским помещикам. Такого царизм не позволял себе даже в отношениях с мелкими княжествами Кавказа, Сибири и Средней Азии. Даже в Калмыкии.

          Причину такого особого жесткого к нам отношения со стороны России — определила еще Екатерина II, которая объясняла, что Литва являлась на протяжении веков главным врагом России, а нынешний захват Литвы должен означать не ее принадлежность России, а ее ликвидацию как постоянной угрозы русским. Таким образом, ликвидация нашей государственности была предопределена. Проект Огинского о воссоздании Литвы "подобно Грузии" в составе России был отвергнут, как в будущем царизм запретил и придуманную им вместо Литвы "Беларусь", потому что в ней все равно "жила идея Литвы".

         Огинский оказался прав: наша шляхта Литовского и Белорусского генерал-губернаторств (то есть всей нынешней территории Беларуси) приветствовала Наполеона как своего освободителя, пошла воевать вместе с ним против России. Например, князь Радзивилл за свой счет выставил трехтысячный уланский полк, который уже скоро первым вступил в Вильно и освободил его от российской оккупации.

         На стороне России воевало примерно столько же литвинов-белорусов, как и на стороне Франции. Гусарские "Гродненский" ("Литовского генерал-губернаторства") и "Белорусский" ("Белорусского генерал-губернаторства") полки входили в состав 1-й русской армии Барклая де Толли, в последнем служил герой войны Денис Давыдов.

          Эти полки, как и прочие "литовские" и "белорусские" подразделения воевали за Россию в бело-красных мундирах по цветам бело-красно-белого флага Литвы-Беларуси и с "Погоней" на полковых флагах и головных уборах.

          Знаменитая первая в России женщина-офицер Надежда Дурова служила в 1811 г. в Литовском уланском полку, сформированном из западных белорусов (литвинов) и размещенном в Гродно, где носила эти же белорусские символы и была вынуждена слышать каждый день непонятную ее уху белорусскую речь. Несколько десятков тысяч солдат-рекрутов из Беларуси участвовали на стороне России и в знаменитом Бородинском сражении, воюя в нем против своих соплеменников.

         При наступлении французов выяснилось, что наше население уже исстрадалось от российского ига и ждало освобождения, в том числе городские власти Минска предали Россию. В изданной в 1905 году в Санкт-Петербурге книге "Минск: исторический очерк" (переиздана издательством "Унiверсiтэцкае" в Минске в 1994 г.) писалось:

         "Все русское население Минска поспешно спасалось бегством… Что же касается поляков [то есть белорусов. — В.Р.], то они и не думали бежать из города и спокойно, с радостью ожидали французов, видя в них своих будущих освободителей, и те учреждения, где преобладал польский элемент [какова формулировка — ЭЛЕМЕНТ! — В.Р.], никаких мер к отправлению из Минска не предпринимали, а, напротив, приготовились к торжественной встрече французов.

         По выезде из города русских чиновников поляки [то есть минчане-белорусы. — В.Р.] организовали временный совет для охраны магазинов с провиантом и спокойствия жителей. Председателем совета был избран президент первого департамента минского главного суда Л. Каминский, а членами были президент второго департамента того же суда Ходзько и минский уездный предводитель дворянства И. Монюшко, а также члены городского магистрата. Благодаря заботливости членов этого совета минские магазины не были сожжены и достались неприятелю, который здесь нашел до 7500 пудов муки, много овса и 1500 фунтов пороха. Кроме того, неприятелем был захвачен также большой запас лазаретного имущества.

         Маршал Даву занял Минск 25 июня и был торжественно встречен поляками [никаких поляков в Минске не жило. — В.Р.]. Квартира ему была отведена на Высоком рынке (Соборная площадь) в доме, примыкавшем к костелу. Эта площадь была украшена в то время ратушей, иезуитской коллегией, униатским монастырем и православным собором.

        В течение двух дней войска корпуса Даву успели придвинуться к Минску и запрудили город, но, впрочем, в Минске оставался только генералитет, а войска расположились в окрестностях. 28 июня было назначено торжественное богослужение в костеле по поводу успехов французских войск и освобождения Минска от русского владычества, после этого богослужения Даву произвел смотр войскам. Первый французский губернатор Минска генерал Барбанегр был переведен в Борисов, а на его место заступил генерал Брониковский.

        По мысли Наполеона, Минск должен был играть роль центрального склада провианта и сборного пункта больных, раненых и отставших".

        После ответного наступления войск России "Смятение населения Минска было ужасно. Поляки и сам Брониковский бежали, не успев захватить ни ценного имущества, ни даже необходимых вещей". Город опустел — в нем перед угрозой нашествия русских снова, как это уже не раз было в истории Минска, не осталось почти ни одного человека.

         Как видим, согласно имперской "логике" автора книжки в 1905 году, никакого этноса белорусов нет: есть только "русские" (кто веры РПЦ Москвы) и "поляки" (кто католики и униаты). Получается, что вначале из Минска с приходом французов бежали русские — это действительно русские: всякая царская администрация, охранка и попы, которые были сюда назначены и командированы из России для колониальных целей. А вот с их возвращением сюда бежало от них уже все коренное население Минска — который населяли отнюдь не поляки, а белорусы.

         Точно так о событиях войны 1654—1667 гг. российские историки пишут, что при приближении к Минску русских войск его литовцы бежали в леса и оставили город пустым. Как видим, минчан в разное время в рамках демонизации называют то литовцами, то поляками — то есть город в разное время — в зависимости от политической конъюнктуры российской пропаганды — населяют разные этносы.

         А ведь правильно разбежались: автор книжки 1905 года пишет, что русские хотели отомстить минчанам, но по факту их бегства выместили злобу на самом городе. Разрушили в пустом городе все казенные учреждения, католические и униатские монастыри, разорили мародерством магазины и жилые дома. Автор сообщает, что всего убытки от войны для Минска составили 254 тысячи рублей, а за два дня погрома, учиненного русскими в совершенно пустом городе, "русскими войсками нанесено было убытков в 118 тысяч рублей". То есть в рамках вандализма и мародерства.

          В книге: "В Минске за время кампании было убито и пропало без вести 35 тысяч человек. От разлагавшихся трупов распространялись различные болезни".

          Так великой кровью и полным разорением окончилась вторая попытка белорусов-литвинов (после подавленного Суворовым восстания 1794 г.) сохранить свою государственность ВКЛ. Потом будут еще несколько таких же попыток — с еще более катастрофическими для нации последствиями — в виде ответных мер со стороны восточного соседа…

НАЦИОНАЛЬНАЯ КАТАСТРОФА 1831—1841 ГОДОВ

         Деятельность декабристов (организовавших восстание в декабре 1825 года) была связана с Литвой-Беларусью. Именно сюда, в Литовское генерал-губернаторство, был переведен из Петербурга гвардейский корпус, и именно тут Никита Муравьев создал первый, "МИНСКИЙ вариант" российской конституции.

         Однако декабристы были "странными" демократами: они признавали право на независимость только у Польши, а Литву-Беларусь считали необходимым русифицировать и растворить в российской среде. То есть в отношении литвинов-белорусов руководствовались имперскими взглядами. Эти же крайне реакционные взгляды высказывал и А.С. Пушкин, который открыто признавался в ненависти к Литве, под которой тогда и он, и все понимали именно нынешнюю Беларусь.

         Это колониальное насилие со стороны России стало неизбежной причиной восстания 1830—1831 гг. с его знаменитым лозунгом "За нашу и вашу свободу". После подавления восстания царизм предпринял целый комплекс мер по уже национальному геноциду над литвинами-белорусами. Для этого с 1831-го по 1848 г. работал созданный царем "Комитет по делам западных губерний", который и разрабатывал всяческие меры по ликвидации у белорусов национального самосознания. Николай I поручил этому комитету принять меры, чтобы "губернии, от Польши присоединенные, приведены были до того порядка, который для управления в иных российских губерниях существует".

         Важнейшим мероприятием было введение в 1831 г. российского законодательства в Витебской и Могилевской губерниях и отмена там деятельности Статута ВКЛ, а с 25 августа 1840 г. — также в Минской, Гродненской и Виленской губерниях. Обращаю внимание, что в княжестве Самогития (нынешней Республике Летува) Статут ВКЛ не действовал (и не переведен на язык жемойтов и аукштайтов по сей день).

         Кроме того, с 1840 года было уже окончательно запрещено использовать где бы то ни было термин "Литва". До этого он еще оставался в названии Литовско-Виленской губернии (созданной из слияния Виленской и Слонимской), отныне "Литва" навсегда исчезает с карты Российской империи как топоним. Вместо термина "Литва" царизм переносит на территорию бывшего Литовского генерал-губернаторства термин "Беларусь". Одновременно запрещается термин "литвин", вместо него насаждается использование термина "белорусец".

         Подводя итоги колониальных усилий за 10 лет (с 1831 г. по 1841 г.) виленский генерал-губернатор Миркович докладывал Николаю I:

         "…твердость и решимость принимаемых мер… заложили твердую основу слиянию этого края с Россией. Десять лет постоянной системы работы двинули уже русскую народность в этих губерниях на полстолетия. Перевод дворянства в однодворцев, уничтожение многих католических соборов, закон, чтобы при свадьбах православных с иноверцами все дети оформлялись как православные, введение русского языка в судопроизводство и образовательные учреждения… ликвидация… Литовского Статута останутся навсегда значимыми памятниками теперешнего царствования".

        Это — значимые памятники ГЕНОЦИДА.

        У шляхты, участвовавшей в восстании, царизм конфисковал владения и передал их русским помещикам из России. Чтобы предотвратить дальнейшие восстания шляхты как главного носителя национального сознания белорусов, по предложению "Комитета…" царь приказывает осуществить "разбор" нашей шляхты.

        В целом наша шляхта составляла до 8% населения Литвы — с 1840 переименованной в "Беларусь". Именно бедная шляхта являлась основной силой восстания 1830—1831 гг. Еще Екатерина II лишила нашу шляхту всех политических прав, распустила все соймики и запретила создание шляхетских союзов. Она же стала сокращать численность нашей шляхты путем "чистки": из дворянского сословия у нас были изгнаны все, кто не смог предоставить убедительных документов на дворянское звание.

         Николай I был более суров: в 1831 году он издал указ "О разборе дворянства в западных губерниях и об упорядочивании этого рода людей". "Разбор шляхты" заключался фактически в проверке ее благонадежности и лояльности по отношению к оккупационному режиму. Значительную часть шляхты, найденной "неблагонадежной", перевели из дворян в рекруты и с семьями выселили в глухие уголки Российской империи. Других лишили дворянства, переводя по правам к селянам или мещанам. Большую часть сделали однодворцами, лишив владений, которые передавали русским помещикам из России. Среди жертв этих "шляхетских репрессий" оказался и дед Янки Купалы шляхтич Онуфрий Доминикович Луцевич, который был причислен к сословию минских мещан.

         Российские и советские историки объясняли этот произвол царизма тем, что, дескать, у нашей шляхты было "пропольское сознание", а вот у крестьян — "белорусское", поэтому это было в интересах нашего белорусского народа. Это неправда. На самом деле в ту пору главным и единственным носителем национального сознания народа являлась шляхта (лишь гораздо позже им станет национальная интеллигенция, но таковой тогда еще не было).

         Именно шляхта — образованная и знавшая свою историю и историю своих предков — олицетворяла национальное лицо народа, являла собой ДУШУ народа. А вот белорусские крестьяне были серой массой без какого-либо вразумительного национального самосознания и, например, при переписи населения в Польше в 1920-е годы западные белорусы себя называли или абстрактно "местными", или вообще не могли назвать свою национальность — и потому массово были записаны в "поляки".

         Кроме того, как мы увидели выше, крестьянское сознание не являлось никаким таким "белорусским", а было субъектом этнических экспериментов царизма по превращению его в "русскую народность". А вот национальная шляхта этому противилась, за что была оболгана как "польская". Потому что российским историкам в противном случае пришлось бы объяснять, почему Россия боролась с нашей шляхтой в рамках ликвидации у нас именно НАШЕГО, а не польского национального самосознания.

        А это для восточного соседа неприятно, ведь речь идет о шовинистической колониальной политике в отношении нас, поэтому легче выдумывать басни о том, что геноцид русификации "был в наших же интересах", дескать — "братская рука помощи" по превращению литвинов-белорусов в "русскую народность". Зачем?

         Зачем литвинам-белорусам превращаться в эту "русскую народность"? Что они выиграют, утратив свой язык, свою культуру и свою историю предков? Это было нужно только Российской империи — чтобы обеспечить угнетение захваченных земель, выплату ими дани и поставку рекрутов для 75-летней войны на Кавказе, которая сжирала четверть годового бюджета царской России. Это в интересах России, но совершенно не в наших интересах.

         Охраняла оккупационный режим политическая полиция (прообраз гестапо и НКВД) — Третье отделение императорской канцелярии и корпуса жандармов по западным губерниям. Оно в обзоре за 1830—1840-е годы сообщало, что жители Беларуси ведут себя в основном осторожно, не принимают участия в "злоумышлениях против России". А главные участники и основатели смуты — "молодые дворяне, экономы, мелкие чиновники и иные нижейшего класса люди, которые или еще не умеют ценить выгоду спокойной жизни, или настолько бедны, что в случае беспорядков могут больше приобрести, чем потерять".

        То есть уже тогда царизм внедрял белорусам ШАНТАЖ: связать народ экономическими условиями, при которых всякая борьба за свободу и национальное возрождение означала бы лишение работы, средств к существованию, утрату собственности. В этих условиях народ белорусов становится "осторожным", а единственной силой, защищающей его национальные интересы, остается только молодежь.

        Одним из направлений геноцида была ликвидация нашей независимой от России церкви.

         В наших западных областях исконно была католическая вера, в восточных — православная вера РПЦ Киева, которая в 1596 году перешла в униатство. Никогда белорусы не были единой веры с русскими — те откололись от веры РПЦ Киева при завоевании Ордой, а в 1589 году Борис Годунов всякими ухищрениями уговорил греков признать патриархию уже РПЦ Москвы.

        В 1795 году, года войска Суворова захватили нашу страну, на территории нынешней Беларуси было 38% католиков, 39% униатов, 10% иудеев и только 6,5% веры РПЦ Москвы. Первые попытки религиозного насилия предприняла тогда еще Екатерина II, издав в 1794 году указ о переводе наших униатов в православие — и некоторая часть униатов действительно была переведена в Московскую веру.

        Николай I после нашего восстания 1830—1831 гг. решил вообще ликвидировать нашу церковь вместе с нашим языком. Для этого в 1835 году был создан специальный секретный Комитет по униатским делам. Главные методы осуществления проекта — подкуп и запугивание наших священников. Несогласные умерли при подозрительных обстоятельствах, а коллаборационисты согласились в 1839 году (с соответствующим указом царя) на ликвидацию нашей белорусской веры и переход на веру РПЦ Москвы.

         Этот переход сопровождался разграблением Россией всех ценностей наших униатских соборов, почти полной заменой священнослужителей присланными из России попами, не знающими языка нашей паствы, захватом Россией всех наших униатских храмов и монастырей. Самое жуткое — массовым публичным сожжением всех Библий и церковных книг на нашем языке — ведь указ царя отныне запрещал беларусам обращаться к Богу на своем языке, издавать Библии на своем языке и вообще издавать книги на нем.

         По всей Беларуси запылали костры: казаки и жандармы выкидывали из униатских храмов на улицу святые писания на нашем языке, где они штабелями сжигались на глазах у нашей паствы. В том числе сгорели и издания Франциска Скорины, который первым для РПЦ Киева перевел Библию — на наш язык, а не на язык России, в котором около 60% татарской и финской лексики.

          Но отныне беларусы должны были обращаться к Богу именно на этом финно-татарском "русском языке", а не на своем со славянской лексикой. (Слово "русский язык" я сознательно взял в кавычки, так как московитский, или российский, язык стал именоваться "русским" только в середине XIX века, а до этого на протяжении почти тысячи лет русским языком именовали только и именно украинский язык Киева. И, например, Скорина в своем издании Библии указывал, что она "языка руского", подразумевая язык Киева, — а не Москвы, где тогда говорили на своем далеко не русском языке славянизированных финнов и татар. Русь для Скорины — именно и только Киев и РПЦ Киева.)

       Лишение народа права обращаться к Богу на своем языке — это, безусловно, чудовищный религиозный и национальный геноцид. Но, судя по всему, с такой оценкой совершенно не согласна нынешняя православная церковь в Беларуси, остающаяся частью патриархии РПЦ Москвы. Ее священники, следуя указу Николая I от 1839 года, продолжают уже в суверенной Беларуси вести богослужения и обращаться к пастве на русском языке, хотя 80% паствы — белорусы, из них при последней переписи населения 80% назвали родным белорусский язык.

7.11.2008   №169-170   -   Вадим РОСТОВ, Аналитическая газета "Секретные исследования"

http://ekleck.org/index.php?nma=news&am … ;nums=1091

(Окончание. Начало в №№167—168.)

      Почему нельзя вести богослужения на нашем языке? Ответ, видимо, в вообще крайне холодном отношении к Скорине, к нашей истории и к нашему народу.

       Как писала пресса, совсем недавно при строительстве православного храма на улице Калиновского Москва поставила ультиматум властям Минска: переименовать улицу. Так как, насколько понимаю, по неким соображениям "православный храм не может стоять на улице руководителя восстания против царской России".

       Ибо царская Россия у нас насаждала православие, а потому враги царизма — автоматически и враги православия (тем более что Калиновский агитировал за возвращение нашей униатской веры). Властям Минска пришлось найти компромисс: урезать улицу Калиновского и создать для православного храма новую улицу города с религиозным названием, единственным строением которой этот храм и является.

      Аналогично усиленно навязываются церковью в "святые белорусов" их палачи и душители — Суворов и генерал-губернатор Муравьев. Потому что все они — одна "команда" по лишению белорусов государственности и национального лица: ведь, как указывал Муравьев, одна православная церковь веры Москвы у нас сделает больше для колониальных имперских целей России, чем десять русских полков.

       После указа 1839 года царь в 1841 году подписывает целую серию указов, которые отнимали в его собственность земли и владения духовенства всех конфессий западных губерний. А еще до середины 1840 года были отобраны Россией все земельные владения католического духовенства в Беларуси. Ничего подобного у себя в России царизм никогда не помышлял — отнять у РПЦ Москвы ее земли и владения. В России РПЦ Москвы оставалась главным феодалом, у нас же все церковные земли и владения перешли или в царскую собственность, или в собственность РПЦ Москвы. Земель и владений у нас лишились не только униаты и католики, но и иудеи, мусульмане, староверы, протестанты. Что, по мысли царизма, должно было у нас подрывать многоконфессиональность и утверждать только имперскую религию России.

       Для белорусского народа русская вера была чуждой и незнакомой. В воспоминаниях, собранных в "Комаровской хронике" писателем М.Гарецким, рассказывается, что приехавший из города начальник заставлял деревенскую паству "молиться по-русски", — но никто не умел. "Ходили до одной бабы, что умела молиться по-русски, у нее училися…" Ну а не желающих молиться по-русски "учили новой вере" нагайки казаков.

ЗАПРЕТ ТЕРМИНА «БЕЛАРУСЬ»

       Генерал-губернатор Долгоруков в 1833 году писал Николаю I об управлении Виленской и Гродненской губерниями и Белостокской областью: "Всюду главенствующий язык государства, как главенствующее вероисповедание… должны иметь перевес над местными говорами отдаленных, приграничных или новоприсоединенных краев. Общее владение главенствующим языком в государстве незаметно сближает разнородные его племена… и наконец сливает все инородные племена в один народ".

       Эта концепция не была новой, а лишь повторяла главное правило Орды: вначале разгромить и разграбить какой-нибудь народ, а затем присоединить его к себе к совместным походам против соседей. Именно на этом принципе разрослась безмерно Орда. Надо сказать, что Россия, созданная на просторах Орды и на ее менталитете, в своих основах была прямым продолжением Орды, а ее принципы "православия, самодержавия, народности" являлись по сути ордынскими.

       Что касается белорусского языка, то царизм по своему невежеству видел в нем лишь диалект польского или русского языков. Хотя белорусский язык — это дзекающий язык западных балтов, который не имел общих корней ни с польским, ни с русским языками, а родственен только таким же западно-балтским языкам мазуров и лужичан. Адам Мицкевич писал: "На белорусском языке, который называют русинским или литовско-русинским… говорят около десяти миллионов человек; это самый богатый и самый чистый говор, он возник давно и глубоко разработан. В период независимости Литвы великие князья использовали его для дипломатической переписки".

       В рамках реализации программы национального геноцида к 1860-м годам сформировалась система представлений о литвинах-белорусах, которая получила название "западнорусизм". Ее сторонники отрицали историчность белорусов как самостоятельного и самобытного народа, считали их региональной частью русского этноса. Одним из лидеров "западнорусизма" был М.В.Каялович, который фантазировал об "исстари русском характере края" и в книге "Чтения по истории Западной России" настаивал, что белорусы и украинцы обязаны забыть свои языки и начать говорить и думать по-русски.

       Эти взгляды, с одной стороны, питались стремлением царизма ассимилировать белорусов, с другой стороны — опирались уже на результаты этнических экспериментов царизма. Они сохранились и по сей день. На бытовом уровне они наглядно представлены в снятом в БССР фильме "Белые росы", где некий "старожил" рассказывает потомкам совершенно бредовую басню о том, что, дескать, наши предки называли себя "белыми россами". Однако ни одного человека с такой национальностью не значится в Статутах ВКЛ и Метриках ВКЛ — такого народа на нашей территории не было, как не было в ВКЛ и народа "белорусы". До 1840 года наш народ назывался литвинами — чего, конечно, создатели фильма "Белые росы" не знали, так как не знали вообще нашей истории.

       На научном уровне эти взгляды "западнорусизма" формулировал ныне покойный профессор Петриков, который постулировал, что беларусы не имеют никакого отношения к ВКЛ и что история Беларуси должна быть во всех моментах увязана с историей России в призме российских интересов. Он также считал политику царизма в XIX веке по отношению к Литве-Беларуси "положительной", а наши восстания против царизма видел "негативными" для интересов белорусов, так как — дескать — они могли привести к полонизации Беларуси и потере белорусами своего языка. Парадокс в том, что при этом русификацию белорусов он считает "положительным явлением": то есть, суть вовсе не в том, что белорусы свой язык потеряют, а в том, чтобы они по-русски стали говорить.

       Эти концепции создали у белорусов-обывателей ряд нелепейших мифов: и о том, что, дескать, "Литва и Польша угнетали белорусов" и пр., плюс привили ненависть к князьям ВКЛ и вообще к ВКЛ — как к чему-то омерзительному и крайне чуждому.

       В 1860-е годы значительная часть белорусского общества не разделяла идей "западнорусизма" и стремилась к независимости от России. Национальная интеллигенция разрабатывала национальную белорусскую идею, весомый вклад внесли К.Калиновский, белорусские студенты-народники — издатели журнала "Гомон", создатели первой белорусской партии — Беларуской социалистической грамады, редакция газеты "Наша Нiва" и т.д.

       Третье восстание белорусов против России произошло в 1863-1864 годах. Царизм снова его кроваво подавил. В мае 1863 года в Вильно прибыл новый генерал-губернатор Муравьев, который ранее занимал должность губернатора в Могилеве, Гродно, Минске.

        Недавно в религиозной передаче "Iснасць" на Белорусском ТВ представители православия говорили, что Муравьев был большим другом белорусского народа, так как отнимал храмы у католиков и передавал их православным, за него, дескать, мы — белорусы — молимся в храмах, и вообще его надо сделать святым для белорусов. Но, полагаю, у белорусов не написано на лбу, что они должны непременно быть православными Московской веры, а не католиками. Мы как раз отличаемся своей толерантностью — а отнимать храмы у католиков или у кого бы то ни было — это ГРЕХ (ибо сказано "Не укради!"). Также в этой передаче сказали, что Муравьева называют "вешателем" только злопыхатели — мол, никаким вешателем он не был.

       Однако это не кто-то обозвал Муравьева вешателем — это он САМ СЕБЯ так называл.

Михаил Муравьев - вешатель Литвы. Анонимный рисунок.

       Прибыв в Вильно, во время представления местному дворянству на вопрос о том, не является ли ему родственником декабрист Никита Муравьев, генерал-губернатор ответил, что он "не из тех Муравьевых, которых вешают, а из тех, которые вешают".

       Муравьев организовал не только военное подавление восстания, но организовал одновременно неслыханную антипольскую и антикатолическую пропаганду. Мятеж при этом подавлялся чудовищным террором. Любое село, подозреваемое хоть в какой-то связи с повстанцами, сжигалось дотла, имущество жителей отнималось и продавалось, а сами жители высылались в глухие районы России. Руководитель восстания 26-летний белорус Кастусь Калиновский был публично повешен на площади в Вильно. Организатор публичной казни и создатель этого "шоу" Муравьев стремился этим подтвердить свои слова, что он из тех Муравьевых, "которые вешают".

       В свою последнюю минуту жизни, стоя под виселицей, Калиновский при оглашении судебного приговора, в котором его назвали дворянином, сказал: "У нас нет дворян — все равны". Это были последние слова белорусского героя.

Кастусь Калиновский. 1862 г.

        В своих воззваниях к белорусскому народу Калиновский писал: "Народ… целым единством иди воевать за свое человеческое и народное право, за свою землю родную". И именно Калиновский сформулировал идею демократического НАРОДНОГО ГОСУДАРСТВА — именно ему принадлежат слова, которые так часто повторяют сегодня политики России: "…не народ создан для власти, а власть для народа".

        Точное число погибших при подавлении восстания не известно. После подавления Муравьев повесил еще 128 человек, около тысячи осудил на каторгу, около 12 тысяч сослал в глухие районы России.

        Муравьев инициировал очередной "разбор" шляхты, которая помогала повстанцам. Он запретил шляхте собираться вместе по несколько человек, даже на семейных праздниках. Огромными штрафами каралось произнесение нашей шляхтой хоть одного слова на польском языке. Были изгнаны со службы все чиновники-католики, на их место привезли из России русских служащих, которые стали опорой царизма в Беларуси. Им отдали сотни владений, конфискованных у участников восстания. Военное положение в Беларуси сохранялось до 1870 года.

        Был закрыт Виленский университет, в очередной виток вошла разнузданная беларусофобия: пресекалось все, что имело национальный белорусский характер, в том числе письмо на белорусском языке. Вершиной деяний "белорусского святого" вешателя Муравьева — стал запрет на термины "Беларусь" и "белорус". Отныне был введен новый термин "Северо-Западный край" (который, кстати, сегодня используют только православные священники, видимо, ностальгируя по "золотым временам" Муравьева). За употребление термина "Беларусь" всякий, сказавший или написавший это слово, на первый раз наказывался штрафом. Злостных нарушителей ждало тюремное заключение.

Виленский университет в XVIII веке.

        Забавно читать у российских историков, что "Россия всегда тянула руку братской помощи белорусам" — сажая белорусов в тюрьму за то, что они посмели сказать название своей Родины. Национальный геноцид дошел до полного маразма: царизм запретил у нас термин "Беларусь", который после восстания 1830—1831 гг. сам для нас придумал как замену слова "Литва". Я не знаю ни одного подобного примера нигде и никогда в мире, чтобы колониальные власти запрещали туземцам использовать свое самоназвание. Кроме одного: точно так в 1888 году царизм запретил полякам использовать слово "Польша", заменив его на "Привисленский край". За употребление слова "Польша" следовали штрафы, а активных нарушителей порядка ждала тюрьма.

        Для нашего народа этот запрет создал еще один барьер в возрождении национального самосознания: теперь приходилось бороться за возвращение термина "Беларусь", а не термина "Литва". Само наше национальное сознание стало похожим на матрешку: внутри Северо-Западного края лежит Беларусь, а внутри Беларуси — Литва и ее история ВКЛ. Далеко не все эту "матрешечную структуру" понимали, в том числе и создатели Белорусской Народной Республики, которые продолжали ментально отделять белорусов от литвинов, хотя это синонимы.

Медаль "За усмирение Польского мятежа 1863—1864 гг.". Тираж 368.133 штук. Ею награждались подавители восстания К.Калиновского — в основном, казаки и жандармы.

ПОПЫТКИ НАЦИОНАЛЬНОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ

       В 1915 году в Вильно было создано Белорусское товарищество помощи жертвам войны, где ведущую роль играл В.У.Ластовский, который в 1910 году в Вильно издал свою знаменитую "Короткую историю Беларуси".

       Знаменитую в первую очередь тем что ВПЕРВЫЕ за время российской оккупации белорусский историк рассказывал об истории Беларуси НА БЕЛОРУССКОМ ЯЗЫКЕ и с точки зрения БЕЛАРУСИ, а не России.

       Однако книга Вацлава Устиновича (ставшего позже видным политическим деятелем, а в БССР — видным ученым, он был расстрелян при Сталине и реабилитирован в 1988) — на мой взгляд, содержала неизбежно множество мифов и натяжек, которые объяснялись и малоизученностью темы, и царской цензурой. Род Миндовга Ластовский именует "литовским", хотя это был прусский род (Миндовг был королем Пруссии). Под Литвой автор понимал жемойтов и Жемойтию (княжество Самогития), хотя те Литвой никогда не были. Народ белорусов Ластовский считает "жившим в Литве", хотя никаких "белорусов" в ВКЛ не было, а главный народ ВКЛ — литвины с фамилиями на "-ич" - являлся тогда самим этносом белорусов, титульной нацией Литвы.

       Одним словом, книга Ластовского неизбежно впитала в себя измышления "западнорусизма", причем в главе о XIX веке он — по соображениям цензуры — ушел от рассказа и о трех восстаниях беларусов, и о том, как этнос литвинов переименовали в "беларусов", а потом запретили и само это название.

       Тогда же, в 1915 году, в Вильно был создан Белорусский народный комитет — именно он во время германской оккупации вернулся к идее возрождения ВКЛ. Он выступил с инициативой объединения земель белорусских (то есть литовских) и жемойтских в одно государство с соймом в Вильно.

       В планы Германии не входило создание такого государства, поэтому исторический шанс свободы от России остался нереализованным, хотя Германия с сочувствием отнеслась к этой идее. В 1916 г. родилась идея создания "Соединенных Штатов Европы" в лице Беларуси, Летувы (Самогитии), Латвии и Украины. Этот Балтийско-Черноморский союз, как казалось, мог защитить независимость молодых государств от России и Польши. С этой идеей белорусская делегация во главе с В.У.Ластовским выступила на международных конференциях народов России в 1916 году в Стокгольме и Лозанне.

       Как показало будущее, такой союз смог бы спасти эти страны от агрессии армии Троцкого — и к нему, перед лицом угрозы со стороны РСФСР, возможно, присоединилась бы и Польша, а также Финляндия, Грузия, Армения и Азербайджан. Мало того, в будущем этот союз со столицей в Киеве стал бы весомой военной силой в Европе, не допустил бы Второй мировой войны. Он неизбежно вступил бы в войну с РСФСР — и, полагаю, победил бы свою бывшую метрополию, где власть большевиков держалась только на страхе и насилии. Вся история ХХ века могла пойти иначе — но, увы, предложение беларусов не было принято.

        В итоге раздробленные осколки Российской империи пожирались один за другим РСФСР и Польшей. РСФСР захватила к 1941 году все бывшие царские владения, и лишь вторжение Германии не позволило поглотить Финляндию, вторая война с которой планировалась на 1940 год, была отложена на 1941 из-за протеста Гитлера. Включение Польши в состав СССР не осуществилось в 1945-м из-за жесткой позиции Англии в этом вопросе.

        То есть история показала, что белорусский проект Соединенных Штатов Европы 1916 года был единственным спасением для всех бывших колоний России. Трагедия в том, что этот проект не был реализован — мы не смогли в одиночку противостоять Империи, которая ранее нас всех точно так же поодиночке и "собирала": произошло "собирание номер 2".

        Что касается белорусской нации, то у нее был гораздо более трудный и долгий путь до своего возрождения, чем у всех соседей. Царизм насадил у нас раскол белорусского народа согласно вероисповеданию на "русских" и "поляков", что не оставляло места самому этносу белорусов. Издание "Наша Нiва", редактором которой был в 1914 г. Я.Купала, боролась с этим — вот с чего начиналось наше возрождение, с такого — что кажется сегодня "элементарным невежеством". А.И.Луцкевич писал в этом издании, что "пока костел и церковь не сделаются в Беларуси белорусскими, народ наш навсегда будет делиться на две части". Подчеркиваю: это писала "Наша Нiва" еще в 1914 году, под руководством Янки Купалы.

        Руководствуясь этим единственно правильным в интересах государства и народа соображением, сегодня президент Украины Ющенко поставил целью объединение всех православных церквей Украины в единую Украинскую православную церковь. Аналогичная задача неизбежно стоит и перед Беларусью (с 1914 года, по мнению Я.Купалы и А.И.Луцкевича) — если белорусы хотят сохранить свое государство и себя как нацию.

        О белорусском языке Ф.Богушевич в сборнике "Дудка беларуская" писал: "Много было таких народов, что утратили прежде язык свой, так же, как человек перед смертью, у которого язык отнимается, а потом и совсем умерли. Не оставляйте же мовы нашей беларуской, чтобы не умерли!"

         Увы, оставили. Государство себя называет "белорусским", но на этом языке не говорит. Не говорит на нем и народ. Само отношение к некогда красивому языку, испорченному российскими и затем советскими реформами русификации, — пренебрежительное и негативное. Большинство населения боится политиков, говорящих на белорусском языке, а еще больше боится их предложений вернуть в стране главным белорусский язык.

         Если бы Янка Купала со своим изданием "Наша Нiва" попал из 1914 г. в 2008 год, то оказался бы у нас МАРСИАНИНОМ. Он привык говорить с людьми в городе на своем белорусском языке, а тут его встретило бы полное отчуждение и полное неприятие его "манеры" как или "дурного тона", или "вычурности", или "деревенщины". Он был бы безмерно рад тому факту, что у нас наконец существует независимое от России и Польши национальное государство — да вот "национальным" назвать его никак нельзя, так как народ не говорит в нем на своем национальном языке.

         Мы, как писал Ф. Богушевич, и есть сегодня те, кто "утратили прежде язык свой, так же, как человек перед смертью, у которого язык отнимается, а потом и совсем умерли". Нет языка — нет нации, нет страны и государственности, нет своих властей.

         Об этом же говорил и К. Паустовский: "По отношению каждого человека к своему языку можно совершенно точно судить не только о его культурном уровне, но и о его гражданской ценности. Истинная любовь к своей стране немыслима без любви к своему языку. Человек, равнодушный к своему языку, — дикарь. Он вредоносен по самой своей сути, потому что его безразличие к языку объясняется полнейшим безразличием к прошлому, настоящему и будущему своего народа".

         Какие точные слова по отношению к современным белорусам!

         Все начинается со своего языка, и нежелание говорить на нем — привитое некогда сверху — означает нулевую полезность человека как гражданина, ибо без осознания ценности языка — нет осознания ценности своей нации и своей страны. Равнодушие к языку означает равнодушие к прошлому своего народа — а значит, и к его будущему. Именно это у нас создавала концепция "западнорусизма", выхолащивая все наше национальное.

«ЗАПАДНО-РУСИЗМ» — ГЛАВНЫЙ ТОРМОЗ НАШЕГО РАЗВИТИЯ

       Вся наша история XIX и XX веков показала, что "западнорусизм" — это крайне реакционная и лживая идеология, созданная царизмом с целью феодального закабаления нашего населения в рабов и политических слуг восточного соседа — путем лишения нас национального сознания, идей о своей государственности и о своем свободном демократическом устройстве. Согласно Паустовскому, царизм и затем советские власти превращали два века белорусов — в ДИКАРЕЙ, в дикарский народ, лишенный для подавления тяги к свободе и самоуправлению — своего национального лица.

        Давайте вместе посмотрим, что ДАЛ нашему народу этот пресловутый "западнорусизм". С российской оккупацией мы были лишены нашей государственности, существовавшей в полной мере в союзной Речи Посполитой.

       Мы лишились права белорусов руководить Родиной (ранее были белорусы — канцлеры ВКЛ, теперь стали русские генерал-губернаторы, ранее были сеймы нашей шляхты — теперь запрещены, 3 мая 1791 года мы приняли вместе с поляками первую в Европе и вторую в мире после США Конституцию — она теперь была запрещена).

       Мы лишились своей армии (до 1795 года была армия ВКЛ, теперь наш народ как пушечное мясо стали в рекруты на 25 лет набирать для российских войн в интересах не Беларуси, а российского феодализма). Мы лишились своего самоуправления: в течение 400 лет около 100 городов и сел Беларуси имели Магдебургское право, по которому избирали себе свою исполнительную, законодательную и судебную власть — все это было запрещено как "ненужное".

        Наши крестьяне были впервые в своей истории введены в крепостное право "западнорусистами" — и сделались рабами восточных феодалов. Наша исконная национальная вера была запрещена — и вместо нее насаждена религия захватившего нас восточного соседа.

         Наши изданные со времен Франциска Скорины Библии на нашем языке — штабелями сжигались "западнорусистами". Наш язык был запрещен для обращения к Богу и для книгоиздания. Наша шляхта была разогнана как носитель национального сознания, а затем точно так уничтожалась "западнорусистами" наша национальная интеллигенция.

         "Западнорусизм" запретил сначала наши названия "Литва" и "литвины", вводя в своей концепции увязки с Россией "Беларусь" и "белорусы", а потом запретил и эти фантастические названия, вводя "Северо-Западный край".

         В восстании 1863-1864 гг. и в 1930-х под предлогом "борьбы с сепаратизмом" "западнорусизм" уничтожал у нас все ростки гражданского общества как угрозу своей деспотии. В СССР все противники "западнорусизма" как ГОСУДАРСТВЕННОЙ ИДЕОЛОГИИ большевизма в отношении нас — были оболганы как "буржуазные националисты" и ликвидированы.

         Будто у одной России есть "монополия" на нечто национальное типа Минина и Пожарского, а у других ее нет — такие же свои "Минины и Пожарские" у нас считались "буржуазными националистами", в том числе до начала 1960-х Франциск Скорина был "жупелом белорусского буржуазного националистического студенчества".

         Как видим, именно "западнорусизм" являлся в течение 200 лет ГЛАВНЫМ ТОРМОЗОМ нашего социального и цивилизационного развития. И сегодня в суверенной Беларуси первой и самой главной, наиважнейшей задачей является борьба с идеологией "западнорусизма".

Отредактировано KestaS (2010-12-19 17:46:11)